Верный рецепт сделать плохую игру:
* Взять любимую книгу/ фильм/ компьютерную игру.
* Поставить себя и друзей в качестве ключевых персонажей.
* Для мебели пригласить еще сотню игроков.

На мой взгляд, примерно половина организаторов с маниакальным упорством следует этому рецепту. Например, таковы были Звездные Войны 2002. Ах, если бы там появилась добрая фея, взмахнула волшебной палочкой и убрала всех организаторов игры куда-нибудь на другой полигон! Игра от этого только бы выиграла. Таким задумывался Мензоберанзан, к счастью, кажется, не состоявшийся. И что-то мне подсказывает, что таким будет московский Ведьмак 2003.
Можно при разработке игры пользоваться простым правилом. Если сюжет выдерживает не приезд 10% ключевых персонажей, и не валится, то он «Преодолел планку полного отстоя». Если при не приезде 50% любых, произвольно заданных персонажей и замене их на примерно такое же число других произвольных персонажей, механизм игры и сюжетные связи продолжают работать, то снимаю шляпу перед разработчиками.
Вообще, на мой взгляд, затраты времени на изменения сюжета книги и создания мира+ сюжета с нуля примерно одинаковы (при желании получить хороший результат). Сложность же изменения, и главное донесение этих изменений до игроков гораздо выше, нежели создание с нуля.
Делаем игру по Сапковскому? Ок. Замечательно. Пользуясь правилом «На игре про Робин Гуда, Робин Гуда быть не должно», начнем с обязательного выкидывания центральных персонажей.
* Убираем всех ведьмаков. Всех. Как класс.
* Убираем Цинтру. Тоже всю.
* От нильфгарской империи оставляем слухи. Может быть 1-3 заехавших купцов.
* Ну, еще надо убрать Лютика, ... Всех персонажей, чьи имена в книге названы.
И вдруг мы замечаем, что сюжета то, собственно, и нет. Собственно, и мира то нет. Выясняется, что нужно проделать кропотливую работу по формированию мира, созданию противоборствующих групп и т.д. и т.п. Но не это самое тяжелое. Самое тяжелое, это обьяснить всем игрокам, почему они не могут заявиться ведьмаками, Лютиками, королевой Цинтры, ... У профессора хотя бы мир более менее живой. И то наездов на предопределенность выше крыши.